Чем дольше живу, тем больше убеждаюсь, что моральный принцип, опираясь на который, я входил много лет назад во взрослую жизнь (а именно: "все люди априори являются хорошими, и в жизни можно многого добиться, действуя сообразно правилам"), на самом деле в корне неверен. В реальности часто приходится наблюдать, что очень многие люди (очень хочется верить, что, всё же, не большинство), являются довольно гнусными личностями. Даже некоторые, вроде бы, неглупые люди. И даже некоторые писатели.
Вот, написал я несколько дней назад пост про Сергея Лукьяненко, посетовав, что этот замечательный фантаст закрыл свой журнал - а читать в нём интересно было всё, вплоть до рассуждений о погоде или печении пирогов. Я совершенно не был готов к тому, что под этим постом возникнет целая вереница желчных комментариев, авторы которых будут желать смерти как писателю, являющемуся героем поста, так и всем остальным писателям, а после начнут выяснять отношения друг с другом, достигая всё новых высот (точнее, конечно, низов) чернейшего злословия.
Однако, именно это и произошло.
Мне, конечно, понятны причины, по которым многие злопыхатели пытаются метать грязь в Лукьяненко. Им, собственно, всё равно, в кого метать - главное, чтобы это был человек, хоть в чём-то превосходящий их (ведь удаль карлика - в том, чтобы высоко плюнуть, а для того, чтобы высоко плюнуть, надо, чтобы там, высоко, кто-то стоял). Зависть. Ничего, кроме зависти. Некоторые из них, по собственному признанию, даже не читали его книг, что уж вовсе не даёт им никакого морального права на критику. Они говорят, что возненавидели Сергея после того, как он "обозначил свою позицию по Украине". Простите - а какую-такую особую позицию он обозначил? Просто ведь назвал вещи своими именами, сказав, что на Украине пришли к власти невиданные жулики и воры, настоящие людоеды. И что здравомыслящим жителям этой страны следовало бы освободить свой разум от их влияния.
Ещё понятнее - когда шипеть в сторону известного фантаста начинает какой-нибудь литератор поменьше - тут зависть уже совершенно очевидна, какие бы доводы комментатор ни приводил. Бывало и такое. И это уж совершенно некрасиво, когда писатель уподобляется малодушным псевдо-читателям. Не понимаю я этого. Никогда, наверное, не пойму.
Journal information